Россия
УДК 631 Общие вопросы сельского хозяйства
Данное исследование рассматривает развитие хозяйства человека в до Енисейской Сибири. Оно показывает переход от присвоения к производству, в особенности заметный скачок в таштыкской культуре. Земледелие играет важную роль в каждой исследуемой культуре. Также исследование отражает изменения в земледельческих орудиях, включая почвообрабатывающие и зернообрабатывающие. Это подтверждается раскопками на территории Афанасьевкой горы, Минусинской котловины, Саяно-Шушенской ГЭС.
мотыжное, плужное земледелие, залежные, гумус, зерно
Для изучения истории учёные используют письменные документами, но они характеризуют относительно недавний период. Изучение истории в более ранний период помогает наука археология. Историческая наука, пользуясь археологическими данными, восстанавливает характер прошлых лет [1]. Актуальность исследования является важнейшим компонентом развития земледелия в Древней Сибири. Без изучения невозможно восстановить самые ранние этапы развития земледелия в различных культурах. Выявление первого освоения почвы для выращивания злаков как культуры.
Объекты и методы исследования. Объектом исследования является изучение освоение почвы в качестве выращивания зерна. Цель исследования данной работы заключается в анализе материалов по истории Сибири от афанасьевской до таштыкской культур. Задачей исследования является систематизация сведений об истории Сибири.
Обсуждение результатов. К началу четвертичного европейского оледенения, сложились благоприятные условия для проникновения палеолитического человека в Сибирь с запада, из областей Западного Приуралья и из Русской равнины. Об этом свидетельствует открытия палеолитической живописи в Каповой пещере около Уфы, с одной стороны, находки в Мальте и в Бурете, вблизи Иркутска, на Ангаре – с другой [2, с. 40]. Доподлинно не известно, когда появились первые люди в Сибири. Ранние верхнепалеолитические поселения Сибири появились во время ледниковой эпохи. Ландшафты и природа региона сильно изменились, когда таяли ледники. Реки Обь, Енисей и Ангара потекли на север и образовали террасы, на которых обнаружены остатки поселений древнего человека. Наиболее активное распространение поселений наблюдалось в районе Красноярска и Минусинской котловины, особенно известна группа стоянок на Афонтовой горе в Красноярске [2, с. 44].
В палеолитическую эпоху на Енисее человек был охотником, который также употреблял дикорастущие съедобные растения [2, с. 63]. На стоянке Забочка-Кокорево на среднем Енисее, на глубине 2,60-4,30 м от поверхности почвы, были найдены легкие наземные жилища, многочисленные орудия и отщепы из камня, указывающие на присутствие палеолитического человека. Они охотились на различных животных: быка-зубра, архара, благородного оленя, мелкого волка и зайца. Позднее наступила эра рыболовства [2, с. 64].
Около 15-10 тыс. лет назад на территории Северной Азии, от Алтая до Амура, существовал единый уклад жизни бродящих или полубродящих охотничьих племён [2, с. 69]. Смягчение климата произошло от 8 до 4 тыс. лет назад, что привело к расширению лесов на севере и образованию торфяников [2, с. 76]. В мезолите начинается микролитизация каменных изделий, появляются новые виды орудий – ретушированные пластины-ножи, скребки, микрорезцы различных форм. Собирательство дикорастущих съедобных растений переходит в уход за ними и затем в культивирование, что приводит к возникновению земледелия [2, с. 78]. Первые люди появились на берегах рек Енисей, Бирюса и Ангара в позднем палеолите. Открытие гарпунов с одинаковыми радами зубцов в долине реки Ангары свидетельствует о важности рыболовства [2, с. 79]. В IV-III тыс. до н.э. на берегах Ангары начали заготавливать впрок дикие съедобные растения, такие как ягоды, орехи, дикий лук и коренья [2, с. 106].
Следующим этапом во второй половине III тыс. лет до н. э. в южных районах Сибири и Минусинской котловине произошли большие перемены. Были впервые введены в употребление металлические орудия и впервые сделали скотоводство постоянной деятельностью [3]. Это обусловлено находками в раскопках, произведенных в 1925-1932 годы руководствующим С. В. Киселевым [4, с. 72; 5, с. 434].
В зоне строительства Саяно-Шушенской ГЭС была изучена стоянка ТООРА-ДАШ под руководством В. А. Семёнова в период с 1978 по 1985 годы. На этой стоянке было выявлено 12 слоев: I-IV – неолит; V – афанасьевская культура; VI-VII – два этапа окуневской культуры в Туве; VIII-IX – до скифского времени; X, Xa – эпоха скитов; XI – период гуннов и сарматов; XII – времена кыргыз. Все эти слои содержали археологические находки, включая керамику, каменные и металлические предметы, такие как терочные камни и зернотёрка с курантом, что позволяет судить о применении дикорастущего зерна в пищу человеком, а также в кормлении скота. [5, с. 279; 6,. с. 16]. Афанасьевцы на Енисее, возможно, занимались земледелием, используя песты/колотушки для измельчения зерновых, причем земледелие, вероятно, развивалось параллельно с ранним скотоводством [2, с. 162; 7, с. 87].
Афанасьевское население было разбросанно небольшими группами в местах благоприятных для земледелия – около надпойменной террасе с мощным гумусным слоем и достаточной влажностью. Данная деятельность была исключительно женской. К сожалению, «афанасьевские» материалы раскопок не содержат мотыг за исключением найденных тёрок-курантов под Афанасьевской горе, но это не даёт полное его отрицание. Однако это также не даёт утверждать о земледелии, более того тёрки могли использовать для растирания корней, красок и т. п. [7, стр. 48].
М. Н. Комарова утверждает, что в конце II тысячелетия до н. э. афанасьевская культура переходит на новый этап культурного развития, характеризующийся пастушеским скотоводством и мотыжным земледелием [9; 10, с. 58]. В. Минусинской котловине на левом берегу Енисея второй чертой хозяйства было примитивное земледелие. Оно производилось на хорошо орошаемых и легких для обработки почвах, которые находились в поймах рек и недалеко от поселений. Поля были небольшими, обрабатывались только вручную, каменными мотыгами и давали малый урожай. Уборка урожая осуществлялась серпами, а зерно растиралось на ручных зернотёрках [2, с. 173].
Как показывает радиоуглеродный анализ AMS-датировка 50 в 2600 лет до н. э. афанасьевская культура была вытеснена окуневской, включавшей монголоидное население [2, с.173; 11; 12; 13], занимавшееся рыболовством, охотой и скотоводством [2, с. 163]. О земледелие свидетельствуют находки каменных мотыг, плит-зернотёрок и пестов, жатвенных серпов (лезвие из меди, рукоятка роговая) [11].
Согласно исследованию археолога С. В Киселева андроновская культура возникла в XVI-XII вв. до н. э. занимающая территорию в Хакасско-Минусинской котловине [14; 15]. В данной культуре кроме скотоводства, земледелие играет важную роль в хозяйстве. На его наличие указывает найденные каменные мотыги, привязанные к глаголевидной рукоятке, серповидный нож («секач»). В. В. Гольмстен предположила, что эти орудия являются не серпами, а косарями для расчистки под посевы пойменных участков, которые обычно прорастали тальником и другими кустарниками. В пойме реки с плодородным увлажненным илистым грунтом несомненно есть вероятность, что их использовали древние земледельцы намного раньше, чем участки степи [8, с. 94].
Особенно ярким доводом о земледелии указывают находки в хозяйстве Алексеевского посёлка в горшках, на стенках которых остался нагар от растительной пищи, на дне найдены остатки сожжённого хлеба в виде пережженных зерен и стеблей пшеницы. Такие применение в культовом обряде пшеницы говорит о значительной роли андроновского земледелия [8, с. 95].
Карасукская культура в конце II тысячелетия до н. э. начало I тысячелетия н. э. были племенами оседлых пастушеско-земледельцев, которые перешли к яйлажному скотоводству. Весной они засевали поля и отправлялись на летние пастбища, осенью возвращались собирать урожай [2, с. 180, 8]. Тагарская эпоха, названая С. В. Киселёвым, в VIII-III вв. до н. э. перешла к кочевому скотоводству. Она охватывала длительный период в семь веков и имеет четыре этапа: VII-VI вв. – банковский; VI-V вв. – подгорновский; IV-III вв. – сарагашевский; II-I вв. – тесинский. Тагарская культура также имело яйлажное скотоводство, что обусловлено продолжением мотыжного земледелия [том 1, с. 157]. Найденный в минусинской котловине бронзовый серп также свидетельствует о земледелии [8, с. 229].
Земледелие являлось второй по значимости деятельностью. Оно основывалось на применении мелких ирригационных сооружений таких как каналов и плотин, а также естественном увлажнении почвы. Таких сооружений было больше на правом берегу реки Енисей. Почву обрабатывали бронзовыми мотыгами или деревянными серпами, зёрна растирали при помощи каменных зернотёрок и ручными мельницами, в основном выращивали просо и ячмень. Под поля чаще обрабатывались мягкая и влажная земля речных долин, а в более засушливых местах сооружались ирригационные системы, каналы которых достигали 15-20 км длины [8, стр. 255].
О важной роли земледелия говорит большое количество бронзовых серпов, найденное в случайных находках. Минусинская котловина в начале II тысячелетия до н. э. развитие скотоводческих и частично земледельческих племён [2, с. 196]. Сыынчюрекская культура в Туве с II века до н. э. до V века н. э. преобладало скотоводство мелкого рогатого скота. Группы сочетали скотоводство с земледелием, употребляли мясо, молоко, молочные продукты, просо и коноплю [2, с. 255].
В III в. до н.э. гунны, включая древних турок, вторглись в Минусинскую котловину и создали таштыкскую культуру [2, с. 257]. В этот период скотоводство стало полукочевым, появились козы и верблюды. Жители этой эпохи занимались земледелием, выращивая злаки. В летописи династии Тан о жителях Хакасско-Минусинской котловины – хагясах, носителях таштыкской культуры, сообщается, что они «сеют просо, ячмень, пшеницу и гималайский ячмень, овёс. Муку мелют вручную мельницами; хлеб сеют в третьей, а убирают в девятой луне» [2, с 255]. В найденных могилах под черепами в ряде оглахтинских могил найдены зёрна проса, как бы выделяющиеся в ритуале значение таштыкского земледелия [8, с. 405]. Развитие земледелия было связано с использованием топоров, железных наконечников мотыг и сох. Также использовались ручные мельницы для переработки зерна [2, с. 259].
Вывод. В данной работе исследована динамика развития хозяйства человека доенисейской Сибири. Показано, что от присваивания человек перешёл к производящему хозяйству. Особенно это наблюдалось в таштыкской культуре. Значительное внимание уделено роли земледелия в каждой из рассмотренных культур. Работа раскрывает изменения земледельческих орудий, разделённых на почвообрабатывающие и зернообрабатывающие. Достоверно свидетельствует об осуществление земледелия и его примитивном характере.
1. Левашева, В. П. Из далекого прошлого южной части Красноярского края [Текст]. – [Красноярск]: Краснояргиз, 1939. – 68 с.
2. Окладников, А. П. История Сибири с древнейших времен до наших дней [Текст]: В 5 т. / [АН СССР. Отд-ние истории АН СССР. Сиб. отд-ние. Ин-т истории, филологии и философии]; [Глав. ред. А. П. Окладников и В. И. Шунков]. – Ленинград: Наука. Ленингр. отд-ние, 1968 – 1т. – 456 с.
3. Бабушкин, В. Афанасьевцы / В. Бабушкин // Проза. – 2015. URL: https://proza.ru/2015/08/03/955 (дата обращения 16.01.2024).
4. Историческая энциклопедия Сибири: в 3 т. / РАН, Сиб. отд-ние, Ин-т истории; гл. ред. В.А. Ламин. – Новосибирск: Ист. наследие Сибири, 2009. – Т. 1. – 717 с.
5. Историческая энциклопедия Сибири: в 3 т. / РАН, Сиб. отд-ние, Ин-т истории; гл. ред. В.А. Ламин. – Новосибирск: Ист. наследие Сибири, 2009. – Т. 2. – 809.
6. Семенов, В.А. Тоора-Даш – многослойная стоянка на Енисее в Туве. – Санкт-Петербург: ИИМК РАН; Невская Книжная Типография, 2018. – 340 с. DOI: https://doi.org/10.31600/978-5-907053-05-2; EDN: https://elibrary.ru/VNAHYO
7. Иванова, Л. А. О происхождении брахикранного компонента в составе населения афанасьевской культуры / Л. А. Иванова // СЭ. – 1966. – № 3. – С. 82-91.
8. Киселёв, С. В. Древняя история Южной Сибири [Текст] / С. В. Киселёв // Акад. Наук СССЗ, Ин-т истории материальной культуры. – [2-е изд.]. – Москва: Изд-во Акад. Наук СССР. – 1951. – 642 с. EDN: https://elibrary.ru/SIIIEX
9. Комарова, М. Н. Погребения Окунева улуса / Советская археология. Т. IX, - 1947. – С. 47.
10. Комарова, М. Н. Памятники андроновской культуры близ улуса Opak / М. Н. Комарова // Археологический сборник / Государственный эрмитаж. Том выпуск 3. – Ленинград: Издательство «Государственный Эрмитаж», 1961. – С. 32-73. EDN: https://elibrary.ru/ORDUFW
11. Соколова, Л. А. Окуневская культурная традиция в стратиграфическом аспекте / Л. А. // Археология и антропология Евразии. – 2007. – № 2 (30). – С. 41-51. EDN: https://elibrary.ru/KVHEON
12. Outram, Alan. K. Archaeological supplement B to Damgaard et al. 2018: discussion of the archaeology of Central Asian and East Asian Neolithic to Bronze Age hunter-gatherers and early pastoralists, including consideration of horse domestication / Alan K. Outram, Andrey Polyakov, Andrei Gromov, Vyacheslav Moiseyev, Andrzej W. Weber, Vladimir I. Bazaliiskii, O. I. Goriunova // – 2018.05.09 – doihttps://doi.org/10.5281/ZENODO.1240521.
13. Окуневская культура | Генофонд РФ. URL: http://генофонд.рф/?page_id=3376 (дата обращения 28.01.2024).
14. Корасев, М. Ф. Андроновская культура / М. Ф. Косарев // А – Анкетирование [Электронный ресурс]. – 2005. – 741 с.
15. Тугужекова, В. Н. Историко-культурное наследие как фактор развития республики Хакасия / В. Н. Тугужекова // Вестник ТГУ. – 2012. – № 9. – С. 367-370.
